Бегство США из Афганистана — именно бегство, вывод войск был у СССР — продолжение процесса деколонизации для этой азиатской страны, историческое событие, следующее за освобождением от британского владычества век назад. Аналог исламской революции в Иране 1978-79 гг., которой США смогли противопоставить лишь блокадные санкции, никак не поменявшие стремления Персии к суверенитету.
За 20-лет после первого правления талибы видимо кое-чему научились. До известной степени они претерпели ту же эволюцию, что и большевики — нужно умерить революционный порыв и сосредоточиться на создании своего государства, вписаться в формат нации, признаваемой ООН. Если им удастся доказать, что их шариат не хуже саудовского, то особых аргументов против режима талибов у других стран не будет. НАТО отказалось бомбить талибов, идущих на Панджшер подавлять сопротивление. Нас, однако, будет интересовать дальнейшая судьба не столько Афганистана, сколько бежавших США. Что означает для нас в их отношении афганский урок?
США никто не мешал строить в Афганистане такое государство и общество, какие им заблагорассудится. Проамериканскую демократию, например. Или что-либо другое. СССР с его претензиями на социальное творчество в мировом масштабе ушёл с мировой сцены, против оказались только местные, талибы с автоматами Калашникова — «где-то высоко в горах и не в нашем районе» (с). Может показаться странным, что такое предприятие американцы затеяли после своего иранского краха — но, они люди по своему настойчивые.
В своё время добившись возможности торговать опиумом в Китае, британцы тоже сначала прогорели — не было спроса. Сейчас, конечно, Байден отказывается от самого наличия такой цели — но именно она была главной цивилизационной целью США. Социальная инженерия готовилась в истории европейской цивилизации несколько столетий — начиная с гуманизма, с идеи и практики вытеснения Божественного человеческим из человеческих проявлений (что не имеет ничего общего с античностью), потом — через Реформацию и отказ веры от Откровения, через Просвещение — провозглашение атеизма и абсолютного господства знания.
Вместе с распространением научного знания естественно-научного типа на общество и историю революционеры провозгласили цель искусственного создания социума, удовлетворяющего заранее заданным требованиям. Война либералов с марксистами была войной революционеров друг с другом, основанная на войне их теорий, поскольку оба лагеря считали, что уже и навсегда победили традицию, её основной институт — государство, и власть, ответственную перед Богом. Но корень-то у революционеров, марксистов и либералов — общий, обожествление человека и постановка себя на Его место.
И соответствующий миф политического субъекта, который может представить общество как объект за счёт знаний. В исторической практике это означало создание и теми, и другими политических супермонополий, претендующих на контроль над миром. Был, правда и третий мир, неприсоединившиеся страны. Но ими временно можно было пренебречь. Разница в подходах супер-контроля, сверх-власти на практическом уровне заключалась в том, что СССР инвестировал в экономики контролируемых стран, занимался модернизацией и культурным подъёмом их народов (как внутри, так и вовне СССР), а США грабили — прямо или косвенно, через финансовые механизмы, а в отношении населения запускали программы деградации, расширяя феномен «одномерного» человека, как его назвал Маркузе.
Западное общество под эгидой США провозгласило высшим «регулятором» власти т.н. «ценности» — произвольно устанавливаемые моральные требования и правила, пригодные для переоценки и включения в рыночный оборот. Такая конструкция позволяет заставлять подвластных отказываться от реальности в пользу диктуемой, обязательной утопии. Конец КПСС и СССР означал крушение русской политической монополии. Она покончила с собой, совершила акт самоубийства. Её никто не побеждал. Она победила себя сама. И мы не будем к ней возвращаться.
Тема экзистенциального одиночества сверх-субъекта — даже в присутствии врага — ещё ждёт своего философского объяснения. Но факт его естественной смерти — налицо. В этом состоит историческая истина, которая всё больше открывается нам, но пока непонятна западным, прежде всего американским политическим монополистам. Эти последние ошалели от счастья, приписали победу себе, обьявили конец истории и расширили свои социо-инженерные претензии на весь мир, первым делом прибирая к рукам советское наследство.
Однако, в этой точке помимо непомерной нагрузки возникает и другое обстоятельство — смысл самой либеральной тоталитарной монополии исчерпывается. Дальше двигаться некуда. И эту монополию ждёт тот же конец, что и советскую. Самоубийство. Процесс идёт полным ходом как во внутреннем, так и во внешнем контуре американской политической системы. Революционерам нужна новая страна, но её нет. Нет больше на Земле «свободных» территорий. И на них нельзя построить то, что не удалось построить в самих США (главная идея которых была в приёме беженцев, эмигрантов). Эпоха Революции в мире подходит к концу. Она по-своему выродилась. По сути это была борьба буржуазии против аристократии, которая была носителем традиции и культуры. Но сегодня лозунг «свобода (буржуа от аристократов и церкви), равенство (падение аристократии), братство (масонское)» превратился в лозунг «свобода, равенство, братство — БЕСПЛАТНО».
Выход один — народы сами должны стать носителями культуры — и традиции. И если традиция не ко двору в её культурном развитии, она возвращается в древних, архаических проявлениях, таких как талибы в Афганистане. Мы уже знаем на своём историческом опыте, что сведение рамок существования народа к экономике («удовлетворению всё возрастающих потребностей» на языке советской эпохи), в конечном счёте ведёт к исчезновению народа (в данном случае — советского, а не русского). Экономизированные социумы Западной Европы имеют крайне пессимистический демографический прогноз. Социо-инженерный план США в отношении этой части нашего континента состоит в том, чтобы насытить эмигрантами из Африки и Азии эти социумы до достижения кондиций, соответствующих американским, нивелируя тем самым остающиеся культурные и конфессиональные доминанты. Мы понимаем, что хозяйство — основа жизни народа (то есть — рождающей новые поколения общности) невозможно вне культуры и веры (смысла жизни), которые берутся из традиции и никакими сконструированными «ценностями» их не заменишь.
Афганистан был жертвой социо-инженерных экспериментов угасающей политической монополии. Но он не хочет быть жертвой. Он сопротивляется — так как может. Мы это понимаем, так как идём путём утверждения собственного суверенитета.
