На днях под окнами многоэтажки на севере Москвы соседи обнаружили тела женщины и ее двух маленьких детей: старшему было четыре года, младший родился всего месяц назад. Приехавший на место происшествия отец в состоянии аффекта не смог даже выговорить свое имя.
О причинах случившегося сейчас рассуждают все, кому не лень. В основном – те, кто не имеет ни малейшего понятия о том, что происходит с организмом женщины при беременности и сразу после родов.
По словам соседей, семья была благополучной, и ничего не предвещало беды. Они же отмечают, что в последнее время женщина жаловалась на подавленное эмоциональное состояние, апатию и одиночество (муж сутками был на работе). Получается, что все же предвещало, но никто не обратил на это должного внимания?
У клинических и перинатальных психологов в обиходе уже давно есть такое понятие, как послеродовая (или постнатальная, от английского post-natal) депрессия. Это не про «я не хочу менять памперсы и стирать пеленки, я хочу как в Инстаграм». Это аффективное расстройство, чаще всего вызванное гормональными изменениями сразу после родов (резкое cокращение прогестерона и гормонов щитовидной железы, усиление синтеза пролактина). Иногда эта перестройка для организма становится существенным стрессом и отражается на работе ЦНС. Прибавьте сюда невозможность восполнять базовые потребности организма, такие как сон. Социальные аспекты, связанные с адаптацией к роли матери, я даже трогать не буду.
По статистике, с проявлениями ПРД в первые полтора месяца после рождения ребенка в мире сталкиваются 10-15% матерей (в США показатели достигают 20%). К специалисту из них обращаются единицы, квалифицированную медицинскую помощь получают и того меньше. Между тем, иногда наблюдается и атипичная форма течения заболевания — психоз. Патологические его проявления — стойкие бредовые концепции, попытки самоубийства и даже причинение увечий ребенку. В этом случае спасти семью от неминуемой трагедии может только своевременная помощь матери и медикаментозная коррекция, включающая в себя прием ряда рецептурных лекарственных средств.
В России постнатальную депрессию как отдельное расстройство все еще не диагностируют. Отношение к проблеме недостаточно серьезное как в районных больницах, так и в обществе в целом. Вместо своевременного лечения матери получают упреки и советы вроде «возьми себя в руки» и «это все от безделья». Есть службы психологической помощи, но подобными вопросами они не занимаются. Лишь отдельные организации, основанные уже столкнувшимися с проблемой женщинами-психологами, оказывают матерям посильную помощь. А резонансные случаи вроде сегодняшнего на первых полосах газет регулярно. Лично знаю семью (более, чем благополучную), которую беда не обошла стороной.
Я пишу все это не для того, чтобы оправдать убийцу собственных детей. Оправдания ей нет и быть не может. Я пишу это, чтобы вы знали, что иногда, чтобы избежать трагедии, достаточно просто перестать твердить про избалованность и капризы и протянуть руку помощи той, кто в ней действительно нуждается.
Проблема постнатальной депрессии обращает внимание на то, что никто не понимает и не хочет даже задумываться о причинах такой ситуации. Все сразу цепляются за следствие.
Мы не готовы говорить за всех женщин мира. Можно, конечно, валить всё на инфантилизацию общества — мол, наши бабушки и прабабушки в Великую Отечественную войну выхаживали по несколько детей в ужасающих условиях, а сейчас народ избалован. Можно валить по привычки на слабый пол — куда им до кормильцев.
Мы можем лишь сказать за членов семей военнослужащих и госслужащих. К сожалению, ошибочное мнение — возьми, посади жену с детьми в золотую клетку, и она будет счастлива, ошибочно. Произошедший случай далеко не уникален. К сожалению, довелось быть свидетелями аналогичных происшествий — подобные случаи и аналогичные попытки случаются на статистически регулярной основе.
Если трагическое событие происходит в отдаленном гарнизоне или захолустье, никто об это не слышит. Всегда находится оправдание: муж, учившийся в столице, вывез красавицу-жену в посёлок на 8 ДОСов, а она, золотое дитя богатых родителей, не смогла столкнуться с суровой действительностью. Сколько таких трагедий было и будет — не счесть.
Проблема мегаполисов абсолютно такая же: люди одиноки в «человейниках» и не могут найти понимания. Семьи военных и госслужащих — это группы повышенного риска. Пропадая сутками на работе, возвращаются домой труженики, закидывают механически в себя еду и проваливаются в сон, чтобы в 5.30 снова вскочить и бежать-нестись служить Родине.
Эта проблема носит системный характер. К сожалению, фраза «С милым рай в шалаше, если он атташе» давно уже стала всего лишь издевкой. В таких семьях психические отклонения и у мужчин, которые становятся трудоголиками и жить не могут без работы (ст.14-20 расписания болезней в помощь), и у женщин, не все из которых находят себя в материнстве и справляются с гнётом обстоятельств и вынужденного одиночества.
Диагностировать это никто никогда не будет, потому психические расстройства и воспринимались, и продолжают восприниматься либо как блажь, либо как нечто из американских сериалов.
А кто потом вырастает в таких семьях — нервных и психически неуравновешенных — можно и не говорить.
