Замораживание конфликта на Донбассе по-своему использовали и Россия, и Украина. Россия работала и работает на переход населения в своё гражданство, интеграцию экономики в российскую, поддержку формирования государственной субъектности. Украинское руководство использует конфликт как бизнес и как механизм расширения анти-российской электоральной базы. Ни Донбасс, ни военные действия в полном масштабе ему не нужны. А конкретно Зеленского вообще устроило бы досидеть, получить прибыль и не иметь отношения к дальнейшему. США при Трампе понизили статус Украины в своей внешнеполитической деятельности. Возвращение системного президента-демократа в Белый дом в Вашингтоне вернуло Украину в американскую повестку. Украина должна вызвать Россию на ответные действия по модели пятидневной войны в 2008-го года в Грузии. Приёмы внушения используются проверенные.
«Мы ждём нападения России — значит оно будет, готовьтесь (т.е. действуйте на опережение, как обязан понимать внушаемый)». Нет, отвечают украинские жулики, не видим готовности России к вторжению, элегантно используя правду. «Не туда смотрите. На нас смотрите. Мы озабочены вторжением России. Это главное». Используется и жупел Минских соглашений, которые в этом качестве воспринимает и страшно не любит украинская верхушка. «Не пойдёте в атаку — заставим выполнять Минск как положено и в полном объёме, мы русским обещали. Не хотите Минск — предупреждайте русскую атаку, которой мы озабочены». Начни Зеленский сейчас «выполнять Минск», он тут же и закончит, будет очередной переворот и следующий шаг развития украинского нацизма. А начни наступать — свернёшь себе шею. Впрочем, наступать ВСУ вместе с террористами могут начать и без Зеленского.
Таким образом, Украина, с огромным удовольствием ставшая американским инструментом против России, оказывается неуправляемой. Она не желает делать то, к чему её готовили. Грузия вот сделала (и получила по шапке), а Украина не делает. А ведь в отличие от 2008-го года всё готово, как считают США, для того чтобы опустить «железный занавес» при любом военном ответе России на украинское нападение. И понятно, что ответ непременно будет. Вот уже этот ответ назван загодя российским вторжением. Чего ждёте, панове? Вторгайте в себя Россию уже. А в ответ — тишина. Отдать приказ в отношении этого желательного им действия Украины — то есть воспользоваться властью — США не могут. Тут нужно именно управление. И именно оно даёт сбой. Почему? Прежде всего потому, что объект управления — не только, и не столько Украина. Туда входим и мы, и Европа, и Ближний Восток. И Китай. И весь мир.
Американское доминирование в мире, господство и превосходство строилось на четырёх группах инструментов: 1) тотальном насилии, т.е. военном принуждении любого одного или нескольких государств; 2) власти, то есть добровольном подчинении приказу в том же масштабе, что предполагалось делать через подчинение Европы; 3) гегемонии, то есть глобальном идеологическом верховенстве через демократию и свободу торговли (оборот доллара); 4) управлении, т.е. действиях, направленных не только на самого управляемого, но и на обстоятельства, на него влияющие, а также неизвестных или непонятных или ложно истолковываемых управляемым.
Жанр американского управления миром самими управляющими (по их собственной самооценке и самоназначению) часто определяется как управление хаосом. Это не случайно, и становится понятно, если проследить эволюцию субъектности подчиняемого при переходе от одного уровня доминирования к другому. Насилие признаёт субъектность принуждаемого через его сопротивление. Власть признаёт субъектность подвластного как свой ресурс. Гегемония включает субъектность ведомого через растворение в собственной субъектности, через присоединение. Именно в этом смысл понятия социальных масс — в одной субъектности на всех. И, наконец, управление предполагает полное отсутствие субъектности управляемого. Как достичь этого на уровне стран, государств, народов? Через создание хаоса.
Хаос — синоним бессубъектности и её условий.
Украина — и, соответственно, Зеленский, хотя и не он один, — должна быть управляема. Она и знать не должна, что её направили. А она, вроде, уже догадывается. И не хочет.
Зачем нужно управление? Без него мир не охватишь. Именно оно освобождает от ответственности и, таким образом, снимает ограничения на масштаб захвата. Даже в системе с гегемонией политическая ответственность присутствует и полагает границы — тому примером служит СССР. Управляя, нужно знать закон управляемого объекта (в который превращается субъект). То есть законы изменения и функционирования мира. Имеют ли США такое знание? Раньше на это претендовал СССР. США после самоустранения русского коммунизма решили занять его место. Скорее всего, их ждёт в результате та же судьба.
Но построить систему управления без власти и принуждения, а в мировом масштабе — и без гегемонии — не получится, неустранимые аспекты и проекции субъектности управляемого должны брать на себя три другие группы инструментов.
В десятилетие 1991—2001 США играли роль управляющего миром. Казалось — и не только им самим — что именно они и только они знают, как работает мир. Существенно, что при этом провозглашался конец истории, то есть её законы уже не требовались. Однако, история вовсе не закончилась. Начался подъем России, суверенизация Китая. И не только. Предложение Путина, сделанное в бундестаге в 2001-м году о создании неделимой системы безопасности, фактически стало концом эпохи американского управления — Россия больше не собиралась мириться со своей бессубъектностью.
С тех пор много поменялось. Идеология демократии выцвела. Доллар сохраняет своё положение лишь технически, но не идеологически. США — безнадёжный должник, с которого нельзя взыскать долг. Силовое принуждение невозможно — ответом будет неприемлемый ущерб. Вассалитет стал думать о своих интересах — особенно показательна ситуация с газопроводами, где прямой приказ отдавался, но выполнен не был. Так что для американского управления недостаточно ни знаний, ни системных условий. А теперь начался ещё и дефицит ресурсов — финансовых и военных. Многополярный мир — не управляемый, не иерархический. И американская доктрина господства ему неадекватна.
Избыточная сложность ложных сценариев управления миром лишает США способности ставить и достигать цели. Каждый раз нужно отвечать на вопрос, как изменится вся картина мира. Отсюда американская стратегическая настойчивость, достойная лучшего применения. Мы не стремимся к господству над миром. Мы стремимся к установлению своих границ в правильном месте и обеспечению континентальной безопасности как своей собственной. Поэтому наша стратегия является целевой.
