Часть 4. Как либералы помогли фашистам прийти к власти
Наши либеральные (их самоназвание, суть другая) критики, читая наше повествование о том, как итальянские богачи-капиталисты были оскорблены более сильными союзниками, как рабочий класс их заставил делиться больше и какой террор за деньги буржуев был организован в ответ, заметили классическое определение фашизма, процитированное в прошлой части:
«Фашизм — это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала… Фашизм — это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм — это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы с рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике — это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть против других народов».
Как могли они не отреагировать на такой намёк, что фашизм – власть в пользу того же класса, который их содержит, чтобы они задурили пролетариям голову в миллионах комментариях, где ярлык фашизма раздаётся всем по поводу и просто, если кто-то не нравится.
Чтобы всё упростить (клиповое мышление современных людей воспринимает пережёванное другими), их лидеры мнений создали некие критерии фашизма, размером с пост в Твиттере. И по ним они клеймят всех подряд, на своё усмотрение.
Мы же хотим усложнить наших соратников, потому цитировать не будем. Тем более, ниже расскажем о забытом либералами в их так называемых критериях – их предшественники помогли фашистам прийти к власти. Кстати, украинские последователи повторили трюк в 21 веке.
Говоря о завоевании власти, итальянские фашисты первыми создали миф о «героической фашистской революции», который чуть позже подхватят в своих сказаниях и нацисты, но уже про свой захват власти. Однако, что итальянские фашисты, что их немецкие коллеги получили свою власть фактически без какого-либо сопротивления.
Результат похода чернорубашечников на столицу Италии не объясняется какой-то особой силой фашистской партии. Он был связан с прямой заинтересованностью в установлении фашизма всех, как говорится, «выдающихся людей страны»: промышленников, крупных землевладельцев, руководителей либеральной партии, высшего духовенства католической церкви, армейского генералитета и, наконец, самого короля Виктора Эммануила III. С такой поддержкой любой дурак сможет прийти к власти.
Однако вернемся к моменту создания фашистского движения. В 1919 г. на фоне тяжелого политико-экономического кризиса появляется Муссолини со своим проектом союза патриотов-фронтовиков, намеренных положить конец бедствиям родины. Примечательно, что даже учредительный съезд «Fasci italiani di combattimento» состоялся не без помощи предпринимателей. Фашистское движение было основано 23 марта 1919 г. в Милане в арендованном за чентезимо офисе Миланской промышленной ассоциации.
Но первые шаги фашизма были провальными: несмотря на широкую рекламу, к ним присоединилось всего человек 200. В то время все «настоящие» патриоты предпочитали националистическую партию. Она основана еще в 1910 г. и вплоть до 1923 г. конкурировала с фашистами за внимание национал-патриотов.
Муссолини, надо отдать должное, будучи бывшим социалистом, сразу понял, за счёт чего можно заработать дополнительные очки в противостоянии с конкурентом. Поэтому взяли на вооружение социальную демагогию. Это хорошо видно по первой программе фашистов от 1919 г., в которой можно найти целый арсенал социальных требований:
- введение 8-часового рабочего дня;
- минимальная заработная плата;
- участие рабочих в управлении производством;
- снижение пенсионного возраста с 65 до 55 лет;
- прогрессивная шкала налогообложения;
- и даже конфискация 85% военных прибылей.
В погоне за политическим рейтингом партия итальянских национал-патриотов стала не иначе как партией классического национал-социализма.
Но и это не помогло — СМИ не заметили появления фашизма, а избиратель — тем более. Кроме того, еще накануне парламентских выборов 1919 г. пошли первые слухи о связи фашистов с крупными предпринимателями. Муссолини даже пришлось оправдываться:
«Мы не хотим, чтобы нас считали «телохранителями» буржуазии, которая, — особенно это касается нуворишей, — отличается трусостью и подлостью. Если эти люди не знают, как защитить себя, пусть не надеются защититься с нашей помощью»²⁹.
В обычных условиях фашизм был бы обречен на гибель. Однако дальнейшие события «красного двухлетия» стали трамплином на пути к власти. В марте 1920 г. самый крупный союз предпринимателей Италии- Конфедерация итальянских промышленников (сокращенно Конфиндустрия) — делает заявление, в котором требуют от правительства
«отказаться от старых методов, старых слабостей, старой терпимости, дабы у руля государства могли встать сильные люди, использующие новые методы, способные подрезать крылья иллюзиям о грядущем коммунистическом рае, столь печально показавшим себя в других странах»³⁰.
К 1921 г. крупные воротилы уже убедились в реальности «красной угрозы»: массовый захват заводов и фабрик осенью 1920 г. напугал буржуазию до смерти. Но больше всего их изумила реакция правительства: вместо ожидаемых жестких мер в отношении бунтарей, политическое руководство бездействовало, рассчитывая на «авось пронесет». Правительство потеряло свой авторитет не только в глазах трудящихся, но и в глазах предпринимателей. И тогда деньги потекли в кассу фашистской партии.
В 1921 г. фашистское дело наконец-то пошло: активно развивается пресса, пехота полностью переходит на профессиональную, т.е. оплачиваемую, основу, строится серьезный партийный аппарат. Частные СМИ вовсю трубят о подвигах фашистов, их называют единственной силой, способной обуздать происходящий в стране хаос и анархию и так далее.
«Это был год аграрной и промышленной реакции против левых партий и организаций, год безудержных чернорубашечников, финансируемых капиталистами. В какой степени они финансировали фашистскую партию, ее прессу, ее ополчение, ее лидеров, никогда не удастся узнать точно, потому что такие гранты почти не появляются на балансах банков и акционерных обществ: факт в том, что с этого года у фашизма было настолько много средств, что их источником могли быть только очень толстые кошельки»³¹.
Доказав свою надежность на деле, на улицах, фашизм буквально взяли за руку и провели в большую политику. И сделали это не абы кто, а либералы. В мае 1921 г. прошли парламентские выборы, фашисты избирались не напрямую, а от так называемого «Национального блока», созданного по инициативе главы правительства, либерала Джованни Джолитти. Такая коалиция означала: голосуешь за либерала = голосуешь за фашиста.
«Я считаю это удачным ходом, ибо фашизм уже представлял реальную силу в нашей национальной жизни, и, согласно моему старому принципу, что каждая политическая сила в стране должна выражать себя в парламенте, было желательно, чтобы и фашизм имел парламентское представительство»³².
Ничего скажешь, депутаты-террористы — очень удачный ход.
Тем временем социальная демагогия Муссолини отходит в сторону. В угоду своим инвесторам и политическим союзникам, фашисты становятся либералами:
«В экономике мы откровенные антисоциалисты. Я не жалею о том, что был социалистом, но я порвал с прошлым. Меня не мучает ностальгия. Сейчас речь идёт не о приближении к социализму, а об удалении от него. В экономических вопросах мы либералы, потому что считаем, что национальную экономику нельзя доверять коллективным или бюрократическим органам. Хватит одного русского эксперимента. Я верну железные дороги и телеграф в частные руки, потому что нынешнее положение дел возмутительно и во всех отношениях скверно»³³.
Зато вполне недвусмысленно написано про неотъемлемое право частной собственности, о необходимости приватизации телефонных сетей и железных дорог, об отмене государственной монополии на почту и телеграф и, в конце концов, о возврате частным лицам тех отраслей, которыми государство «плохо управляет». Ну, вы уже знаете, как это работает. Зеленский вообще приватизировал всё, что можно, даже землю.
В этой же программе можно увидеть первые бредни про фашистский корпоративизм:
«Возникновение корпораций — это исторический факт, которому фашизм не может противостоять. Он направлен на координацию корпоративного развития для достижения национальных целей».
Ничего не поняли? Все в порядке. На то и расчет. Такая программа фашистов выглядела куда более привлекательной для частных инвесторов: все острые углы сглажены, все обещания народу туманные и очень много демагогии, зато про неприкосновенность частной собственности — вполне конкретно.
В таких фашистах были заинтересованы как имущие классы (промышленники и аграрии), так и политические силы, прежде всего, либералы. Даже церковь, с которой Муссолини был не в ладах, фактически с одобрением смотрела на рост и развитие фашистского чудовища. Как говорится, кто угодно, лишь бы не коммунисты.
Изначально фашисты не планировали приходить к власти силой. Но к осени 1922 г. ситуация резко обостряется. Никем не сдерживаемые эскадроны смерти превращаются в настоящую армию со своими полевыми командирами, у которых появляются собственные интересы и амбиции. Фашистское движение стало слишком большим и неуправляемым. Если ничего не менять, то фашистам грозило разложение и анархия.
Другим фактором, повлиявшим на решение о захвате власти, стал нескончаемый паралич действующего правительства. За период с лета 1919 г. по осень 1922 г. сменилось не менее 8 кабинетов правительства. Итальянские олигархи устали от всего этого. В то же время противостояние фашистов и антифашистов еще более обостряло ситуацию. Например, в августе 1922 г. состоялась общенациональная забастовка с требованием к правительству перестать стоять в стороне и развернуть широкомасштабную борьбу с фашизмом. Но правительство все также бездействовало. Забастовка была разбита уже традиционными для фашистов методами. В такой ситуации, когда власть можно было просто прийти и взять, участвовать в выборах не имело смысла.
К таким же выводам пришли и итальянские олигархи. За две недели до Марша на Рим глава правительства получает от Конфиндустрии письмо. В письме говорилось, что промышленники обеспокоены финансовым положением государства, а также то, что они желают видеть правительство «сильных людей, способных поднять нацию из состояния маразма». Среди адресантов письма были:
- текстильный король Раймондо Тарджетти;
- действующий президент Конфиндустрии и ее основатель Джино Оливетти;
- будущий президент Конфиндустрии Антонио Стефано Бенни, он же бизнес-партнер компании Фиат и будущий министр связи фашистской Италии;
- и, наконец, Альберто Пирелли, владелец небезызвестной компании Пирелли, а также тоже будущий президент Конфиндустрии³⁴.
Фактически так называемый «Марш на Рим» — это банальный спектакль за кулисами которого фашистам был гарантирован успех. 24 октября в Неаполе Муссолини в открытую призвал своих фашистов идти на Рим для завоевания власти.
«Я торжественно заявляю вам, что требование момента таково: или нам дадут власть, или мы возьмем ее, двинувшись на Рим. Отныне речь идет о днях, а может быть, даже о часах: необходимо путем одновременных действий во всех концах Италии взять за горло жалкие правящие круги» ³⁵.
Заявив о своих намерениях, Муссолини отправился однако не в Рим, а в приграничный Милан. Так, на всякий случай.
Наконец, 27 октября начался «Марш на Рим». Кто-то шел пешком, кто-то ехал на грузовиках, кто-то на поезде. По правде говоря, этот поход был совсем не таким, как в сказаниях фашистов: при отсутствии дисциплины и связи между колоннами, при излишней доле стихийности поход больше напоминал великое переселение народов, нежели военный марш.
Однако в 30 километрах от Рима, внезапно, на пути чернорубашечников встает регулярная армия, поднятая по тревоге. Вступать с ними в бой фашисты не рискнули, к тому же многие из них были безоружны. Недолго пораздумав, они приняли решение расположиться прямо в полях по образцу цыганских таборов, дожидаясь момента, когда же можно будет пройти в Рим. Надо сказать, такая реакция правительства была для фашистов весьма неожиданной. Многим казалось: это провал.
Тем временем за кулисами событий шли ожесточенные переговоры:
«Активные беседы идут между Муссолини, префектом Лузиньоли и руководством Конфиндустрии, депутатами Стефано Бенни и Джино Оливетти. Лидеры банковской ассоциации, которые выделили 20 миллионов на финансирование «Марша на Рим», а также лидеры Конфиндустрии и Конфагрокультуры телеграфировали в Рим, чтобы предупредить Саландру, что другого выхода, кроме правительства Муссолини нет. Сенатор Конти, великий магнат электроэнергетики, и сенатор Альбертини, редактор Коррьере делла сера… телеграфировал Факту со своей стороны, чтобы он попросил короля поручить Муссолини формирование министерства» ³⁶.
Утром 28 октября совершенно деморализованное правительство Луиджи Факта снимает армейские кордоны на окраинах Рима и подает в отставку. А тысячи утомленных сидением в открытом поле фашистов заполоняют улицы столицы.
Следует отметить, что Муссолини очень долго не хотел покидать приграничные районы Италии. Самые высокопоставленные люди в стране звонили ему и телеграфировали, уговаривали его лично, но все никак не могли выкурить его из Милана. И только получив телеграмму от короля с официальным назначением Муссолини на пост премьер-министра, он согласился покинуть Милан. Вечером 29-го октября 1922 г. героический Дуче садится в героическое купе комфортабельного вагона и на следующий день не менее героически пребывает в Рим.
Спустя пару недель и Палата депутатов, и Сенат проголосовали за доверие новому правительству. «Героическая» фашистская революция состоялась.
(ждите продолжения на нашем сайте)
Максим,
телеграм-канал «Смыслы» — для тех, кто мыслит
